У меня такое ощущение, что все спутали меня с ужасно добрым, сочувствующим человеком, которому абсолютно не насрать на вас всех. Какая прелесть.
На Тихорецкую вагон отправился,

Как только пивом проводник заправился,

Лицо кирпичное, глаза покойника,

Он весь как черт и бес, он весь как черт и бес,

он весь как черт и бес,



И без билета еду я спокойненько.

Лежит на рельсах что-то непонятное,

Скорей овальной формы, чем квадратное.

Стоять рассматривать нам нету времени.

Надеюсь, ананас, надеюсь, ананас,

надеюсь, ананас,

Надеюсь, Анна нас простит Каренина.



Раскроет душу Дед Мороз с наколочкой,

Как он Снегурочку зарыл под елочкой.

Наврет с три короба, любитель басен он,

Менты копаются, менты копаются, менты копаются,

Менты копаются, а труп под ясенем.



Начнет рассказывать майор с погонами,

О том как он раскопки вел под кленами,

Искал от Ялты он до Севастополя,

Копал под кленами, копал под липами, копал под ясенем,

Копал всю осень он, а труп под тополем.



Соседка водку мне нальет пшеничную,

Закурит "Marlboro", а я - "Столичную".

Меж нами разница, увы, глобальная,

Она валютная, она валютная, она валютная,

Она валютная, а я - вокзальная



Вот, наконец, платформа Тихорецкая,

Названье милое, хоть и немецкое.

Сойдем на станции и распрощаемся:

Майор с погонами, менты с лопатами,

Лицо кирпичное, с наколкой Дед Мороз,

Матрос в тельняшечке, мужик в купальнике,

Анна Каренина, трехтомник Ленина,

Она, валютная, и я, вокзальная,

Конец дистанции, а там, на станции . . .

Стоит Снегурочка с ушами синими.

Приходит год быка, приходит год быка, приходит год быка,

Приходит год быка, а бык без вымени ...